Академика В. Р. Вильямса называли главным агрономом республики. Это почетное, хотя и неофициальное, звание он получил в годы социалистического переустройства села за свой самоотверженный труд для народа. Самоотверженный-в самом точном значении этого слова.
Когда говорят о том, что ученый беззаветно служил науке, это еще не все объясняет в его жизни. И если мы хотим определить границы сделанного им вклада в развитие науки, нам следует помнить историческую атмосферу, в которой ученый жил и трудился.
В ноябре 1934 года в нашей стране широко отмечался полувековой юбилей научной и общественной деятельности Василия Робертовича Вильямса. К ученому пришел корреспондент «Правды». Вильямсу было 75 лет, и он давно был серьезно болен, но в этой беседе он сказал о своей мечте: «Доживу до тех пор, когда гектар колхозного поля будет давать 50 центнеров пшеницы».
Он хорошо знал, как много еще нужно сделать для этого.
С тех пор прошло более сорока лет. По 50 и 60 центнеров зерна колхозы получают на больших площадях. На сортоучастках испытывают сорта пшеницы с урожайностью в 100 центнеров с гектара. А тогда работники сельского хозяйства Татарии сообщили Вильямсу в своем поздравительном письме, что в республике собрано зерновых в среднем по 940 кг с гектара. Не в центнерах, а в килограммах исчисляли земледельцы урожай хлеба.
Но Вильямс верил в преобразующую силу социализма. Он был из тех ученых, которые стремились не только объяснить мир, но и перестроить его. Вспоминая о дореволюционном прошлом, он говорил: «Нам, не вышедшим из господствующего класса, учиться было мучительно, но еще мучительнее было работать. Поэтому так много трагического в судьбе ученых капиталистического общества, поэтому так много рассуждающих и объясняющих мир и мало среди них людей, практически претворяющих научные идеи в жизнь, в творчество, изменяющих мир и природу».
Советской власти предстояло осуществить грандиозный подъем сельского хозяйства в стране с отсталой, почти средневековой деревней. Надо было в фантастически короткий срок, преодолевая страшную послевоенную экономическую разруху, построить крупное социалистическое сельское хозяйство. По сути дела предстояло совершить еще одну революцию.
Василий Робертович Вильямс, виднейший ученый с мировым именем, почвовед и земледел, чья научная деятельность началась еще в Петровской академии в 80-х годах прошлого столетия, не «примыкал» и не «сочувствовал», он был вместе с революционерами. С первых же дней Октября он был абсолютно готов служить трудовому народу.
В своих годовых отчетах он писал: «Мною дано 1800 устных консультаций… мною обслужено 4100 граждан…». Вообще все то, что Вильямс говорил и делал после революции, для него было душевной потребностью. Его выступления, доклады, речи-все было проникнуто тем революционным духом, которым были пронизаны решительно все стороны жизни советского общества. И нет ничего удивительного в том, что все выступления Василия Робертовича носили на себе печать некоторой приподнятости и, может быть, слегка преувеличенного оптимизма. Таков был стиль эпохи, стиль жизни всей страны.
В семидесятилетнем возрасте Вильямс вступил в Коммунистическую партию.
О своеобразной атмосфере тридцатых годов, царившей в первом рабоче-крестьянском государстве, нельзя забывать, рассматривая жизнь и творчество Вильямса.
Можно написать целую главу «Вильямс и революция».
Можно изложить результаты его научной деятельности.
Можно говорить об ошибках и заблуждениях Вильямса-теоретика почвоведения и земледелия. По прошествии стольких лет это нетрудно сделать. Но нельзя забывать его великой правоты агронома-патриота, стремившегося преобразить освобожденную землю.
Он понял главный смысл государственной политики в области сельского хозяйства. К перестройке его в России надо было идти кратчайшим путем. Относительно этого пути у него были свои взгляды и убеждения.
И он их отстаивал.